Смоленский легкоатлет рассказал об эмоциях после того, как Международная ассоциация легкоатлетических федераций (IAAF) допустила его до международных соревнований.
— Алексей, напомните нашим читателям, сколько испытаний и терзаний пришлось испытать, чтобы получить право снова соревноваться с лучшими на планете представителями «королевы спорта»?
— Всероссийская федерация легкой атлетики была дисквалифицирована IAAF в ноябре 2015 года из-за обвинения в систематическом применении спортсменами допинга. С того момента наши спортсмены не могли выступать на международных стартах. Первая попытка исправить это (попасть на соревнования под нейтральным флагом) была предпринята в 2016 году до начала Олимпийских Игр в Рио-де-Жанейро. Тогда командная заявка нашей сборной была отклонена. Минувшей зимой, сразу после Нового года, мы отправили индивидуальные заявки. В моем случае ожидание длилось почти семь месяцев. Как видите, оно этого стоило – ответ IAAF оказался положительным.
— Когда Международная ассоциация в отношении вас ввела допинг-контроль?
— Еще в конце 2015-го руководство IAAF говорило, что каждые полгода нужно сдавать по три внесоревновательных пробы. Затем, после Олимпиады, рамки сузились до трех допинг-тестов в течение квартала. Здесь от меня уже мало что зависело – нужно было ждать визитов офицеров допинг-контроля. Моей задачей оставалась добросовестная организация своего графика и своевременная отметка о своем местоположении в электронной системе ADAMS (online-программа для сбора и хранения данных о каждом легкоатлете). Эту информацию нужно было обновлять каждый час.
— Насколько подробно нужно было описывать свое местоположение?
— До мельчайших деталей. Начиная от названия страны и населенного пункта, заканчивая номером домофона, квартиры или комнаты в отеле. Если допинг-офицеры в течение часа по указанному адресу меня бы не находили, то я получал предупреждения. Три «желтых карточки» — сродни применению допинга, а значит, долгосрочной дисквалификации.
— А вы насколько дисциплинированно раскрывали информацию?
— Достаточно добросовестно. Ни одного предупреждения в мой пассив не занесено.
— А насколько тактично вели себя допинг-инспекторы?
— В моем случае — крайне вежливо. Никаких проблем с системой ADAMS я не испытал. Отмечаться в этой программе вошло в мою ежедневную привычку.
— А в каких городах эти блюстители легкоатлетических правил вас навещали?
— Несколько раз были в Смоленске. Наверное, здесь брали больше половины внесоревновательных проб.
— И это хорошо! Пусть знают, что Смоленск – центр российской легкой атлетики…
— Точно (улыбается). Конечно, допинг-инспекторы приезжали ко мне, когда я находился и за рубежом. В частности, на сборах в Португалии. Но в последние недели я «путешествовал» исключительно в пределах Москвы, Подмосковья и Смоленска, поэтому повторюсь: большинство допинг-тестов я сдал на родине.
Рабочий путь.
Комментарии
Вы будете первым, кто оставит комментарий на данную новость.